Привлечение новых архивных материалов Поддубным Михаилом Викторовичем, однако, позволяет по-иному трактовать этот эпизод. Согласно документам Российского государственного военно-исторического архива, инициатива введения скорбных билетов принадлежала не Я.В. Виллие, а старшему доктору Московского госпиталя Карлу Стюарту, в рапорте от 14 мая 1806 г. жаловавшемуся начальству на «многочисленность в госпитале больных» и просившему разрешения «палатные книги, писанием коих ординаторы более озабочены, чем самым лечением, приказать оставить, а исправлять только имеющиеся при каждом больном скорбные билеты». Это обращение было поддержано рапортом в Медицинский департамент от 22 мая 1806 г. генерал-штаб-доктора Н. К. Карпинского. На оба рапорта 23 мая последовала резолюция Я.В. Виллие о том, что по предложенному вопросу он «будет иметь особое мнение». «Мнение» Я.В. Виллие последовало спустя более месяца в рапорте военному министру от 5 июля 1806 г., где он отметил, что «в Московских госпиталях сверх сих книг держатся при постели каждого больного особые листы (скорбными билетами называемые), в которые то же самое записывается, что и в палатную книгу». Поскольку при переводе пациентов из одной палаты в другую вести палатную книгу оказывалось затруднительным, Я.В. Виллие просил отменить ведение палатных книг, заменив их скорбными билетами. Доклад военного министра по этому вопросу был одобрен 20 августа 1806 г. императором Александром I (на записке имеется примечание С.К. Вязмитинова: «Императорское Величество одобрить соизволил 20 августа 1806 года») и с этого момента, как считают ряд авторов, в России появилась формализованная история болезни.

По мнению других историков медицины, нет достаточных оснований относить время появления истории болезни в качестве официального документа к 1806 г., так как и до этой даты та же самая информация о пациенте в обязательном порядке фиксировалась в палатной книге.

В преамбуле своего рапорта Я.В. Виллие ссылается на то, что палатные книги ведутся на основании Госпитального регламента, т. е. Генерального регламента о госпиталях и о должностях, определенных при них докторов и прочих медицинского чина служителей ... (1735 г.).

Действительно, во второй главе этого регламента, определяющего на протяжении большей части XVIII столетия распорядок госпитальной жизни, указывается, что госпитальный доктор должен «также подлекарей и учеников заставлять, чтоб каждый из них болезни и пользование их порядочно у себя записывал, дабы оные впредь к пользе своей прислуживаться могли, и видно б было, как больного лечили». Об этом же упомянуто и в следующей главе, посвященной должности главного лекаря: «А лекарям или подмастерьям держать каждому книгу, в которых записывать им больных, определенных им номеров, которых болезней, и какие медикаменты от доктора тем больным определены ...».

В более раннем уставном документе – Регламенте о управлении Адмиралтейства и верфи (1722 г.), главы 47-52 которого регулировали деятельность военно-морских госпиталей России, также находим указание докторам о фиксации записей о больных: «Велеть лекарям держать каждому книгу, в которой записывать им больных определенных им номеров, которых болезней, которые надлежит ему закреплять своей рукой, и должен писать на картах или на толстой бумаге цидули, которые надобно прилепить к постели каждого больного о лекарствах, какие которому когда давать».

Наконец, в Уставе морском (1720 г.) подраздел «О лекаре» обязывает его «записывать повседневно в табель имена больных и их болезней, и сколько какого лекарства кому даст». С 1720 г. в военно-лечебных учреждениях России лекари и подлекари вели записи о больных, которые можно считать первыми формами истории болезни, постепенно усложнявшимися на протяжении XVIII века.

В начале XIX в. ведение палатных книг было упразднено. Таким образом, скорбный лист остался единственным документом, который фиксировал историю болезни пациента. Затем на протяжении всего XIX в. в медицинском сообществе велись дискуссии о структуре скорбных листов, их статусе и функционале для врача и пациента. Официальное утверждение формы скорбного билета в 1806 г. не означало, что на протяжении XIX столетия она оставалась неизменной. В совершенствование истории болезни как важного медицинского документа внесли вклад выдающиеся российские клиницисты М.Я. Мудров, С.П. Боткин, Г.А. Захарьин, А.А. Остроумов и др. Ведение историй болезни преподавалось на медицинских факультетах. Истории болезней становились частью учебной практики молодых врачей. С увеличением числа пациентов необходимость в фиксировании информации только росла. В итоге, благодаря влиянию практикующих ученых-медиков, к концу XIX в. ведение скорбного листа стало повсеместным и обязательным во всех лечебных учреждениях.

Следующей опорной датой в истории данного документа стал 1927 год, когда Наркомздрав РСФСР разработал единую форму истории болезни. Так, скорбный лист стал официальной частью политики здравоохранения Советского государства.